 |
— Просьба рассказать немного о себе за последние три года.
— По-прежнему занимаюсь ЮНПРЕСС. По-прежнему связан с детским телевидением — теперь, правда, только эмоционально и творчески, а административно — нет — ушел на Русскую службу новостей целиком и полностью. По-прежнему руковожу информационным проектом "Медиакратия", который мы как раз три года назад и запустили с Национальной Ассоциацией журналистов с тем же названием. А еще в моей жизни случилась Общественная палата. Я страшно горд, что наша работа с детьми была оценена, и я имею возможность реально участвовать в решении серьезнейших вопросов, касающихся развития отечественного медиапространства, его позиционирования за рубежом, свободы слова в СМИ, просто, иногда реально могу помочь людям и, в первую очередь, коллегам-журналистам. На Русскую службу новостей пригласили четыре месяца назад. Но было не просто — так, что мне кажется, что прошло уже не четыре месяца, а четыре года. Но, кажется, что-то удалось — нас слушают, мы потихоньку набираем авторитет в информационном поле, становимся престижной площадкой. В общем, работаем.
— Детского вещания на Первом канале сейчас не так много, как было даже несколько лет назад. Как прокомментируете такую тенденцию?
— Тенденция как раз совсем другая. Детское вещание медленно но верно проникает во все телевизионные студии. Думаю, что скоро у нас появится самостоятельный государственный детский канал, сродни каналу "Культура". Такое у меня предчувствие. Да, вы сами попробуйте в течение дня посмотреть телевизор. Уверен, — сразу же найдете приметы активного наступления если не детского телевидения, то телевидения для детей — точно. Жаль, конечно, что за годы опалы мы утратили ценные кадры, во многом разучились делать и кино и телевидение для детей.
А сегодня у детей другие взгляды на жизнь, другие запросы — они "Ералашем" сыты не будут, им мультиков и сказок мало. Им нужна информация — качественная про разное и в новом формате. Вот этого пока нет. Но будет и очень скоро. Во-первых, меняется отношение государства к детям, во-вторых, само телевидение теперь уже может позволить себе затратные проекты, в третьих, есть выраженный общественный спрос. Так что все случится и на Первом, и на любом другом.
— В рамках РСН не планируется специальных "Детских часов" или чего-нибудь в этом духе?
— Специальных "Детских часов" пока не планируем. Не потому, что не хотим или не считаем нужными. Просто радийная жизнь отличается от телевизионной. Здесь мы не можем рассчитывать на случайное нажатие кнопки. Мы в большей степени зависим от целевой аудитории, чем наши телевизионные собратья. И обязаны эту аудиторию беречь, холить и лелеять. Наша аудитория — взрослые, но молодые, состоятельные, но не бездельники, информационно активные, но не политизированные. Дети нас активно не слушают, да и вообще, радио — не совсем детский формат. Нам нужно это учитывать при выборе контента.
И поэтому мы сейчас задумали программу "Все, что вы боялись узнать о ваших детях". Мы хотим, чтобы энергичным бизнесменам и бизнесвумен рассказали, что происходит или может происходить с их детьми, когда они их не видят, когда они где-то — с учителями, друзьями, воспитателями, домработницами, врачами. То есть мы хотим, чтобы родители представили себе реальную жизнь реального ребенка в те 20 часов его жизни, которые он проживает, увы, без семьи. И которые, тем не менее, насыщены событиями — победами, поражениями, обидами, мечтами, проблемами, катастрофами, страхом, счастьем, грустью, надеждой. Не пропустить, не упустить, понимать опасности и уметь их предотвращать, вовремя вместе радоваться, вовремя вместе грустить — вот в чем мы хотим помочь разобраться тем, кто нас слушает. В программе примут участие врачи, психологи, наркологи, учителя, артисты, политики, писатели, и конечно, сами дети. В рамках программы мы планируем часть эфира отдать реалити-шоу — "Один день из жизни одного подростка".
Пока не знаю, будет ли программа авторской или у каждого выпуска будет свой автор — известный человек, у которого есть свой взгляд на проблемы детства и детей. Надеюсь, у нас получится. Будет и полезно и интересно.
— Вы всю жизнь занимались детским телевидением, а тут вдруг раз — и радио, и вовсе не для детей даже...
— Что касается детских СМИ и, в частности, телевидения, то я из поля не выхожу. Остаюсь внутри темы. Должность же не главное. Главное, например, то, что детские фестивали прессы, кино и телевидения состоятся "при любой погоде". Процесс идет, я от него не отказываюсь и уверен, у нас будут и новые медиакадры, и новое медиапространство для детей и подростков. Так что и радио "не вдруг", и дети не брошены.
— Детское вещание и информационное вещание — неужели это одно и то же?
— Детское вещание может быть в том числе и информационном. А информация может работать на детскую аудиторию и быть востребована ею. В этом смысле они абсолютно совместимы. Чтобы продолжить ответ, я должен познакомить вас с азами профессии журналиста.
Любой из работающих в масс-медиа, если только это не тот, кто имеет прямое отношение только к технике, прежде всего, журналист, а уже потом — диктор, собкор, пресс-секретарь, специалист в области политики, экономики, детского вещания, новостник, аналитик и т. п. А журналист это тот, кто осуществляет связь между событием и множеством самых разных людей, то есть это тот, кто делает новости. Такая работа.
Поэтому продюсер детского вещания может быть руководителем радио "Русская служба новостей", может быть главным редактором газеты "Известия" или журнала "Крокодил", например. Может быть редактором интернет-издания, а может стать внештатным корреспондентом "Мурзилки", поехать собкором НТВ в Зимбабве. Все что угодно. Потому что он профессионал — журналист.
— Зачем развалили РСН?
— Успокойтесь, все хорошо. Радиостанция под названием Русская служа новостей продолжает работать. Вы можете включить радиоприемник и убедиться без посредников — 24 часа в сутки мы в эфире. РСН — уже сейчас за три месяца перестройки своей деятельности и политики вещания, значительно укрепило свои позиции на рынке информационных услуг и может считаться по-настоящему хорошим радио. А в перспективе реализация новых неожиданных, высококлассных, эксклюзивных проектов, которые сделают нас не просто хорошим, а отличным, одним из лучших радио в стране.
— Что же это все-таки была за история с массовым увольнением журналистов из РСН, совпавшая с вашим приходом?
— Не было такой истории. Не было увольнений, сокращений. Репрессий и преследований тоже не было. Было самомнение, неоправданные амбиции и нежелание встраиваться в новый проект, предложенный Русской службе новостей руководством медиахолдинга. Тех, кто не справился сам с собой в предложенных условиях, к счастью, оказалось не много. По собственному желанию в период моего утверждения в должности руководителя РСН ушло пять человек. Но если честно, мы уже забыли об этой истории — слишком много работы и она интереснее, чем бессмысленные выяснения отношений.
— Александр Яковлевич, проводили ли вы исследования аудитории вашей радиостанции? Кто вас слушает?
— Конечно, проводили и проводим, и будем проводить. Любое СМИ мониторится с утра до ночи. Нам без этого нельзя. Аудитория в основном мужская. Возраст 35—45 лет. Социальный статус — руководители, предприниматели с доходом выше среднего. В последнее время отмечается значительное расширение аудитории и по возрасту, и по социальной принадлежности.
— Насколько помнится, РМГ начинала с развлекательного формата — радиостанции "Русское Радио". Откуда взялась идея собственной новостной службы?
— От развития. От осознания собственных сил и желания занять активную позицию.
— Как вы сами для себя определяете смысл вашей работы в ОП и работы ОП вообще?
— Да просто я себе представляю и то и другое. Людям нужно помогать. Президенту помогать. Обществу в целом помогать. Людям помогать быть услышанными. Президенту помогать услышать. Обществу помогать говорить и научиться быть услышанными. Вот и все. Но я много говорил и о Палате, и о ее роли, и о своих задачах. Поэтому, если вам нужен развернутый материал, то посмотрите мои статьи на эту тему. Может быть, будет интересно.
— Как-то попалось на глаза ваше интервью про Медиакратию и профессиональную деградацию журналистов вследствие цинизма… Вы действительно считаете, что профессиональный журналист, адекватно воспринимающий окружающую действительность, может быть не циничным?
— Да, я действительно так считаю. И очень хорошо себе это представляю. Люди проходят испытание войной, славой, безграничной властью и остаются людьми, не становятся циниками. А в журналистике многие просто позволяют себе профессиональную распущенность. Сходит 20-летний мальчик или девочка на партийное мероприятие, возьмет одно-два интервью в Думе, и вот уже они все знают, все поняли. Что уж тут им остается, конечно, только — цинизм. Все это — чушь. Просто за мрачным отношением к жизни удобно прятать свою профессиональную несостоятельность, легче "желтить", выгоднее "продаваться".
Любить нужно и себя, и людей, и профессию. Тогда научишься слышать, проникать в суть явлений. А иначе так до старости старичком и проживешь. Никакой радости. О своих предпочтениях в журналистике я умолчу, чтобы никого не обидеть.
— Когда вы перестанете заниматься ерундой и будете работать на благо людей? Какие новости, когда в субъектах люди выживают?
— Вы все перепутали. Я не работаю в Минфине и не занимаюсь сельским хозяйством. Моя работа — новости. И если я делаю качественные и честные новости, то это и означает, что я работаю на благо людей. В том числе и на их благосостояние. Потому что хорошо информированный человек защищен от произвола чиновников, от жуликов и аферистов. Он свободнее в выборе, он ориентируется в ситуации, он способен управлять собственной жизнью. Так что каждый на своем месте. А по поводу идеи отменить новости, потому что люди плохо живут, так это — бред. Если мы не будем об этом говорить, то кто тогда станет контролировать власть. А мы говорим и будем это делать впредь. Здесь ваш упрек несправедлив. Внимательнее слушайте Русскую службу новостей.
