 |
- По двум причинам. Мы живем в конкурентном поле - это раз. И в очень динамично меняющемся мире - два. Два года тому назад в Москве было 36 радиостанций, а сейчас их 43. Практически все добавленные - это разговорные станции. Понятно, что это связано с выборами 2008 года, отдельные структуры - как властные, так и коммерческие - пытаются на этом коротком этапе показать лояльность. И в том числе понизить рейтинг "Эха Москвы", переделав свои форматы и доказывая, какие они хорошие. Даже внутри нашего холдинга появляется разговорная станция "Сити-ФМ", с нашим форматом и нашей сеткой.
С другой стороны, наша аудитория перешла на поиски новостей в интернете. Раньше мы были основным поставщиком новостей как дайджестное радио, которое подписано на все агентства, которое читает все газеты, у которого "плотные" связи. Но, по исследованию наших маркетологов, значительная часть нашей аудитории - а это около 40% - перешла на интернет-новости. А вообще, в интернете сидит 78% нашей аудитории. Стала очевидна бессмысленность пускать в эфир те новости, которые есть в интернете. Поэтому "Эхо Москвы" изменило формат: из формата "новости и разговор" (news and talk) перешло в формат talk and news ("разговор и новости").
- Достаточно смелый шаг - ваша аудитория ведь привыкла именно к вашим выпускам новостей.
- Дело в том, что, согласно другим нашим исследованиям, большой части нашей аудитории важны не новости, а мнения и дискуссии. Мы начали это развивать, но далеко не сразу это принесло те цифры, которые мы планировали. Хотя надо отметить, что программа "Особое мнение" дает нам первую или вторую позицию в рейтинге при том, что в общем мы на восьмом месте. Но при этом все больше людей сами хотят высказывать свое мнение, участвовать в дискуссии. И это был следующий ход - создание передачи "Разворот", которая опирается на мнения слушателей, а не на приглашенных гостей. Цифры сразу дали понять, что мы не прогадали. В утреннем эфире, когда идет программа, мы сразу перескочили с девятого места на четвертое. У слушателей появилась возможность слушать, как ведущие общаются с ними, а не друг с другом и не с гостем, и они это оценили. Потом мы стали это развивать. Вот уже месяц мы создаем "Клуб привилегированных слушателей", каждый член которого обладает своим собственным жизненным опытом и мнением. Люди, которые записываются в этот клуб, должны заполнить анкету на нашем сайте. Причем они должны открыть свое настоящее имя, дать нам свои домашние и мобильные телефоны. А ведь слушатели на радио обычно анонимны. Он может назваться Иваном Ивановичем, будучи при этом Сергеем Сергеевичем. Но они готовы для нас открываться.
И вот передо мной список тех, кто уже вступил в этот клуб. К примеру, учащийся 11-го класса из города Ухта, 37-летний бюрократ из Самары, 31-летний москвич, занимающийся мерчендайзингом. И их тут очень много, единственное ограничение - мы пытаемся ограничить число тех людей, которые занимаются журналистикой. Те, кто регистрируются у нас, это люди, которые готовы под своими настоящими именами выходить в эфир. Конечно, когда у нас возникает история со "скорой помощью", кому, как не нашему слушателю-врачу "скорой", нам звонить? Он нам все расскажет гораздо лучше, чем главный врач службы.
- Но это очень похоже на распространенное сегодня на Западе привлечение блогеров к работе в СМИ.
- Конечно, это блогерство. Но это реалии нашей жизни. Посмотрите, как используется сегодня "Живой журнал" (сайт, на котором любой желающий может вести свой онлайн-дневник - "Газета.Ru"). Мы практически первыми стали говорить о событиях в Кондопоге. А все потому, что в агентствах промелькнула информация о неких беспорядках в Кондопоге. Мы залезли в интернет и ничего не нашли. А потом мы зашли на блоги и нашли всю информацию. И в те два дня, когда никто из федеральных СМИ не говорил о Кондопоге, блоги стали для нас самым главным источником информации. Более того, мы связались с одним блогером в Кондопоге, и он стал передавать нам оттуда материалы, стал нашим корреспондентом на месте. Обычный житель Кондопоги. Блоги сейчас для нас - огромный источник информации. Когда был пожар в университете и мы вышли в режим непрерываемых новостей, мы общались с блогерами. Мы связывались со студентами, которые находились в гуще событий и писали об этом в своих блогах, и предлагали все рассказать прямо у нас в эфире. Мы превращаем наших слушателей в наших корреспондентов.
- На Западе многие выступают против использования блогеров в СМИ, утверждая, что это нивелирует профессию журналиста.
- Да, это нивелирует профессию журналиста. Но это объективный факт нашей реальности.
- И все-таки вы были недовольны результатом перехода на новый формат. Почему?
- Оказалось, что у нас очень мало людей с собственным мнением. Есть разница между мнением и аналитикой. Аналитика - это когда люди более или менее профессионально взвешивают события и выстраивают определенную конструкцию. Но у любого человека есть мнение, независимо от всех "за" и "против". И вот тут мы столкнулись с тем, что очень мало людей, у которых выстроена жизненная позиция, есть некое мнение. Пусть даже я с этим мнением не согласен. Но оно должно быть. С этой точки зрения Проханов - человек, у которого есть мнение. И с позиций имперской идеологии он рассуждает о мире. Поэтому его интересно слушать. Есть мнение у Ольги Романовой, у Юли Латыниной.
Когда мы стали журналистов приглашать в передачу "Особое мнение", мы столкнулись с тем, что они там занимаются аналитикой. Мне же там аналитика не нужна. И наши слушатели это сразу четко поняли: им нужно мнение известного человека, которое они сравнивают со своим мнением. А не аналитика, которую они сравнивают с другой аналитикой. Это очень тонкая грань, но в эфире это очень хорошо слышно и чувствуется. И когда мне говорят, что журналист не должен высказывать собственное мнение, я не соглашаюсь. В информационном формате - да. Но если он участвует в программе "Особое мнение", он должен высказывать свое мнение. Моя борьба с журналистами сейчас заключается в том, что я хочу, чтобы они высказывали свое мнение, которое может быть менее обосновано, чем журналистское. Но человек должен уметь объяснить и защитить то, во что он верит. Этого я добиваюсь от своих журналистов сегодня.
- Превращение радиостанции из информационной в разговорную не повлекло за собой потерю аудитории?
- Конечно, когда мы что-то меняем, мы что-то теряем, а что-то приобретаем. Но мы ведь не сокращаем общий объем новостей. И если что-то происходит, мы переходим в режим "новости каждые 2 минуты" в течение 30 секунд. Мы ни в коем случае не сокращаем количество новостей. И люди, которые нас слушают в машинах, те, у кого нет интернета, они получают полную информацию. Когда новости есть, мы их даем, но когда новостей нет, пережевывать жвачку не хотелось бы. Хотя и это все еще бывает. Кроме того, мы расширяем интерактив. Из-за этого мы обожаем автомобильные пробки: как только Москва садится за руль - у нас немедленно расширяется количество аудитории.
- Почему так расширился спектр журналистов и экспертов на "Эхе Москвы"? Раньше это был достаточно узкий круг людей.
- Сейчас в Америке выборы, и там есть правило о том, что СМИ могут поддерживать того или иного кандидата. Вот, скажем, "Нью-Йорк Таймс" официально заявила в редакционной статье, что они будут поддерживать Хилари Клинтон. А "Лос-Анджелес Таймс" заявила, что будет поддерживать во время выборов на пост губернатора Шварценеггера. Но при этом общая поляна такая, что вы можете получать все точки зрения - от леворадикальных до праворадикальных. Это существует в разных СМИ. Если вы хотите получать все, вы будете смотреть не один телеканал, а несколько, читать не одну газету, а разные. У нас в электронных СМИ, к сожалению, это поле выхолощено, поэтому мы здесь создаем микрополе для всех. Поэтому мы расширили круг наших комментаторов - от радикального имперца Проханова до радикального либерала Киселева. Вот это две крайние точки, между ними все остальное информационное поле.
- "Эхо Москвы" и впредь будет аккумулировать лучших телевизионщиков?
- Это так происходит во всем мире. Еще когда Сорокина, Киселев и другие были на телевидении, я их зазывал на "Эхо". У нас об этом не знают, но великий Ларри Кинг уже в течение сорока лет ведет радийную программу. С одной стороны, конечно, я "шакалю" и использую этих людей для поднятия рейтинга станции - это безусловно. Но с другой - они получают заряд, общаясь с аудиторией, что на телевидении сделать невозможно, поскольку на телевидении интерактива все равно нету. Поэтому я продолжаю вести переговоры с Парфеновым и Познером, которые являются брендами российских медиа, и я собираюсь их использовать на благо родной радиостанции. Пока они не соглашаются.
- У "Эха" и без того вполне выгодная получилась ситуация - вы собрали лучших журналистов с телевидения, вас слушают, поскольку на телевидении совсем не осталось нормальной информации и аналитики.
- Мои друзья в Кремле мне, кстати, все время говорят: ты все время ругаешь Путина, а он тебе создал идеальные условия - все кругом выжжено, всех отовсюду повыгоняли, а к тебе все идут. Он же твой рекламный агент, практически персональный промоутер. Надо это иметь в виду обязательно (смеется). Мне совершенно все равно, что происходит в других СМИ. Я только понимаю, что на своей станции я должен расширять поляну.
- "Репортеры без границ" на днях опубликовали исследование об уровне свободы слова в странах мира. И Россия заняла очень плохую позицию в этом списке. Получается, что мы даже менее свободны, чем некоторые африканские государства?
- Мне кажется, тут есть ошибка в переводе. У нас очень затруднен допуск обывателя к информации. Обыватель не знает, что и почему происходит. Вот если быть точными, то свобода слова-то есть, но зона свободы информации сузилась. У нас есть зоны, в которых копаться смертельно во всех смыслах этого слова. И убийство Анны Политковской тому пример. Эти зоны - это Чечня, коррупция и коррупция в Чечне. Это просто смертельно, и неполучение информации об этих явлениях смертельно опасно для общества.
- Но кроме закрытости информации есть и другая проблема - практически все СМИ принадлежат аффилированным с государством структурам.
- Мы тоже принадлежим такой структуре - "Газпрому". Это вопрос не принадлежности и собственника, а твоей внутренней свободы. И многие журналисты из внутренних страхов лишают свою аудиторию возможности получить объективную информацию. У аудитории "Эха Москвы" таких проблем нет.
- Но в эфире вашей станции после гибели Политковской журналисты и правозащитники говорили, что с этой смертью закончилась эпоха расследований, репортажей из Чечни.
- Люди испугались. И мои журналисты тоже испугались за свою жизнь. К ним никаких не может быть претензий, но тогда надо уходить из профессии. Я именно так отвечаю своим журналистам, которые приходят ко мне с этим страхом. Можно перестать писать о Чечне, заниматься острыми проблемами, но тогда не на "Эхе". Это не потому, что я такой смелый, а потому, что так правильно. Если ты столяр, то возьми рубанок, а не тряпочку.
- Уйдут к конкурентам - их в последнее время образовалось много.
- Да, конкуренты начинают поджимать. Как говорит мой сын, кусают за жирненькие пятки. Будем быстрее бегать. Любой конкурент - это размывка аудитории. А после того, как за год возникло пять разговорных станций, я поставил задачу, чтобы рейтинг не то чтобы вырос, но не упал. Вообще, мои маркетологи нам предсказывали падение аудитории на 15 процентов только потому, что возникли конкуренты. Пока у нас рост. Но до декабря еще время есть. Когда возникают пять разговорных станций, каждый откусывает по 0,5, 0,3, 0,4 процента (а у нас их восемь) - начинается эрозия. Поэтому мы готовим в ноябре несколько "атомных взрывов". Например, Евгений Киселев возвращается - мы работаем сейчас над его программой "Власть с Евгением Киселевым". Еще готовим проект "Вечерний разворот". И еще несколько.
- А что будет с проектом "В круге света"?
- Не знаю, я еще не говорил со Светланой (Сорокиной - "Газета.Ru"). Она, конечно, очень расстроена этой историей, будет продолжать делать эту программу. Но мы будем искать другой формат, поскольку этот ей напоминает о том, что не было сделано, что не получилось. На RTVI пока программы тоже не будет. Но история с этой программой нам показала, что мы можем любую дискуссию выводить на телевидение. Нужна лишь нормальная студия с нормальным светом. И мы приняли решение построить телевизионную студию прямо здесь, в редакции, чтобы в ней снимать те "эховские" программы, которые можно телевизировать.
- На каком канале?
- Да на любом. Мы будем заниматься только продакшном. Пока я даже не знаю, сколько это будет стоить. Готовим бюджет.
